Нашепчи ручей, как ты его любила, Как цветы от сока оставляла на татами, Вместо криков выдыхала - мой бамбино! Тушью на спине якудзы расцветали. Скромный парень-морячок в клешах индиго, Он ходил в Игарку, в Рио, в Нагасаки, Угощал портовых кошек терпким ромом, Кошки плавились, смотрели и вздыхали. Звёзды тают на груди, Поцелуев шёлк, Я по палубе морей За тобой пошёл. Лови блесну! Нашепчи ручей, как он ложился рядом И шептал тебе - де вчонка-недотрога, Как любил тебя и твой дурной характер, За руку водил тебя через дорогу. Ты ждала его сначала, как волчица, Трогала себя, шептала "мой бамбино", Плакала под утро, нервно угасая, А потом сдалась и вовсе разлюбила. Звёзды тают на груди, Поцелуев шёлк, Я по палубе морей За тобой пошёл. Лови блесну! Сакура цвела, как ты в руках другого, И следы от сока, как и прежде, на татами. Те же вздохи, так же ласково - бамбино, Тушью на спине якудзы расцветали. И перо в него вошло, как в нежный тофу Где-то под Игаркой, то ли в Нагасаки. Нежный парень-морячок в клешах индиго По случайности погиб в портовой драке. Звёзды тают на груди, Поцелуев шёлк, Я по палубе морей За тобой пошёл. Лови блесну!